Р.Т. Хатуев (Карачаево-Черкесский институт гуманитарных исследований)
К концу XVIII в. для правящих элит многих горских народов Северного Кавказа стал очевиден архаизм адатной в плане обеспечения их правовых потребностей. Преимущество шариатских инноваций перед языческой патриархальностью адата лучше всего демонстрируется в качественном изменении правового статуса женщины. Введение шариатских норм стало подлинным прорывом на пути к созданию у горцев зачатков гражданственности, ибо дало статус правосубъектности всей второй половине местного населения - женской.
а) Право на выбор. Если по адату правовые вопросы создания горской семьи решали только два субъекта – главы семейств жениха и невесты, то по шариату решающее слово принадлежало самой невесте. Это проистекало из предписания самого пророка Мухаммада: «не следует выдавать замуж, девушку, не спросив ее дозволения /на это/». Пророк лично расторгал браки, которые отец девушки заключал без ее согласия. Это принципиальное нововведение в брачно-семейное право горцев заметили и оценили еще дореволюционные этнографы. В 1902 г., указывая на освященную веками деспотическую власть отца семейства, на примере карачаевцев, Б.Вс. Миллер писал: шариатское право «сделало значительную брешь» в прежнем праве отца «распоряжаться рукой дочери».
И. Иванюков и М. Ковалевский (1886 г.) отмечали, что «переговоры с родителями невесты ведутся, обыкновенно, кем-либо из родственников жениха. В случае согласия, родители, не давая посреднику решительного ответа, отсылают его к самой невесте. Сама практика обращения к потенциальной невесте за со¬гласием обусловлена требованиями шариата и впредь требуется, по крайней мере, формальное согласие девушки.
Кстати, один из мотивов стремления черкешенки выйти замуж в Турцию, Дж.А. Лонгворт (1830-е гг.) объяснял тем, что в мусульманской стране более защищены права женщин: «По Корану, каждая замужняя женщина свободна; она может иметь собственное имущество, иметь свои права и привилегии и может вести дела своего мужа в суде. Каждая рабыня, став матерью получает те же самые права».
б) Махр вместо калыма. Не во всех работах кавказоведов замечается ещё одна инновация, которую в брачно-семейное право горцев привнес шариат. Речь идет о том, что на смену бытовавшего с языческих времен калыма (брачному выкупу) начал приходить махр (брачный дар жениха невесте), предписанный Кораном (сура 4, аяты 3,29-30). Во многом это обстоятельство теряется из поля зрения исследователя по той причине, что на махр горцы перенесли издревле известный им термин «калым» Этой «терминологической инерцией» затушевывалось связанное с введением махра изменение статуса женщины. Между тем эта инновация была принципиальной, в первую очередь в плане обре¬тения женщиной прав субъекта имущественного и наследственного права. Во-первых, если калым по адату полностью поступал в распоряжение семьи невесты, вернее - ее отца, главы семейства, то махр составлял неотъемлемую собственность невесты (жены). Еще в 1880-е гг. этнографы отмечали, что и в Балкарии «правила шариата явились причиной новшества», и «в настоящее время отец отдает в пользу невесты обыкновенно весь калым (т.е. махр)».
Даже В.Я. Тепцов (1892 г.), страдающий идеей ущербности ислама, вынужден признать, что махр «идет не в пользу... родителей» невесты, как было по адату, а становится «неотъемлемой собственностью» невесты.
Исследователи той поры указывали, что с вступлением в брак «между имуществом супругов существует разделенность» и «муж может быть управителем» частной собственности жены «лишь под условием полной отчетности» перед женой. Такое было просто немыслимо в адате, где муж являлся полным хозяином жены и никакой отдельной собственности жены быть не могло.
В отличие от махра, калым - прямое порождение адата -был, как отмечалось в источниках, «бичом горского населения» . Строгая сословная «тарификация» калыма в адате не давала простора для договорного начала, ограничивая межесемейный брачный сговор уточнением второстепенных деталей. Это приводило к тому, что, например, разорившийся узден или даже князь (были и такие) не имел возможности сочетаться с представительницей своего же сословия, поскольку средства не позволяли достичь сословной «планки» адатных размеров калыма.
В ходе правового реформирования в Карачае было принято решение, что «по шариату калым не должен превышать 300 руб.» для всех сословий. Речь идет о махре, который именуется «калым по шариату».
Конечно, борьба прогрессивной части горского духовенства с калымом не была единовременным актом, а растянулась на десятилетия, встречая ожесточенное сопротивление приверженцев закостенелых норм адата. Но, так или иначе, шариат стремился устранить застарелые препоны на пути к брачной жизни.
в) Контракт. В отличие от адата с прописанным в нем жестким брачными «прейскурантом» калымных сумм, шариат никаких сословных градаций не признавал и никакого фиксированного размера махра не устанавливал. Определение такого размера отдавалось на усмотрение сторон и проистекало из возможностей, т.е. шариатский брак в своей правовой основе был браком договорным. Точно такими же договорными были и расходы на свадьбу, которые в адатах тоже были подробно прописаны, а по шариату могли ограничиться, например, одной овцой и даже меньшими затратам и. Шариатом определено, что вопрос о махре предварительно оговаривается во время брачного сговора (хитба), а окончатель¬ные его размеры и условия выплаты закрепляются в брачном договоре (сига).
Следующий этап, которого не знал адат, составление письменного брачного контракта (некях), в котором, как отмечают Й. Иванюков и М. Ковалевский, «выговаривалось количество вно¬симого женихом калыма», а договор записывался «эфенди или муллой в присутствие свидетелей».
Предусматривалось, что в случае отказа от невесты после заключения некяха, жених все равно уплачивал махр («калым»): полный (если вступал с ней в близость) или половинный (если не вступал). Махр не уплачивался лишь в случае выявления неизвестных ранее недостатков (потеря невинности, глухота и др.).
Важным последствием введения шариатских норм было то что в состав «калыма», т.е. махра могла входить земля (чего не могло быть по адату). Как отмечает Н. Иваненков (1912 г.), в Карачае «часто встречаются семейства, в которых жена при муже или мать при детях имеет собственные участки земли, доставшиеся ей преимущественно в виде платы или при выходе замуж. Распоряжение этими последними участками земли принадлежит означенным женщинам».
Так, в начале XX в. упоминается вдова Татлыхан Алботова которая после смерти мужа стала владелицей 5 пахотных участков (сабанов), в т.ч. и собственных, «калымных»; отмечалось, что «она может завещать только калымные участки, а другие поступят после смерти в род мужа». Сообщается также, что «у матери Хаджая Байрамкулова есть 2 сабана, полученные ею от 2-х мужей в счет калыма. Абба Тамбиев имел два сабана; при женитьбе он отдал один сабан жене в калым и она отдает его под покос (в аренду) за 10 руб., идущие в ее пользу».
Уплата махра в виде земельного участка имела место и в Балкарии (например, в Чегемском обществе, где землю в качестве «калыма» уплачивали за выдаваемых замуж дочерей князей Кучуковых).
г) Право на развод. Еще этнографы-кавказоведы XIX века отмечали, что по системе адата жена была лишена право субъект¬ности и в вопросе развода. Шариатом же установлен развод хулъ, который инициируется женой, который адату неизвестен. Не случайно известный этнограф той поры М. Ковалевский пишет, что «оставить мужа жена в прежнее время была не в праве, да и в наши дни развод по обоюдному согласию возможен только в среде мусульман». Тот же исследователь отмечает, что, по адату, жена «являлась вполне бесправной; у одних мусульман выговаривалось в ее пользу известное обеспечение на случай развода. Если муж прогонял жену по собственному желанию, он должен был заплатить ей наперед выговоренный в ее пользу накях».
Д) Наследница. По адату женщина была лишена какого-либо права наследовать имущество. Шариат закрепил за женщиной статус субъекта наследственного права. С утверждением шариата дочь получила право на долю в наследстве отца в размере 50% от доли сына (Коран, 4:11). В этом не было какой-либо дискриминации женщины, т.е. по выходу ее замуж обеспечение ложилось на мужа - так предписывает Коран (4:34). Улучшение имущественного статуса женщины с вводом шариата в горских обществах отмечается еще дореволюционными исследователями. Б. Вс. Миллер (1902 г.) пишет, что у карачаевцев «незамужние дочери по адату не получают определенной доли части семейного имущества», в то время как «по шариату же дочь имеет право на долю». Став вдовой, женщина по шариату приобретала «известные права» и на наследство мужа; и, как указывают И. Иванюков и М. Ковалевский, это право женщиной получено «не по обычаю (адату, - Р.Х.), а на основании шариата». Действительно, указанные доли жены, зависящие от наличия у нее детей, в наследова¬нии имущества мужа четко обозначены в Коране (4:12-15).
Здесь наследственное право теснейшим образом соприкаса¬лось с земельным. Как отмечает Б.А.Шаханов (1908 г.), именно с вводом шариата у балкарцев доля дочери в земельном наследстве отца была утверждена, что подтверждается примерами из жизни фамилий Суншевых, Шакмановых, Кучуковых, Мисаковых, Ахматовых и др.
е) Участница суда. Качественным новшеством было то, что шариат утвердил за женщиной статус субъекта судебно-процессуального права (Коран, 24:8-9), что было невозможно по адату, который установил, что «женщина не может быть свидетельницей».
Вполне естественно и логично, что шариатские реформы Карачае и Балкарии были поддержаны прежде всего женской частью населения, чьи права укреплял шариатт. Б.Вс. Миллер прямо пишет, что в Карачае женщина «прибегает к шариату и заступничеству суда» . То же самое наблюдалось и в Балкарии. Характерен такой случай. После смерти князя Аслана Суншева в руках его вдовы, урожденной княжны Шахановой, осталось его движимое и недвижимое имущество. Претензии на это имущество ссылавшихся на адат деверей были отвергнуты по шариату.
Особого внимания заслуживают адресуемые шариату (и в целом - исламу) традиционные упреки по вопросу полигамии. В советском кавказоведении утверждалось, что шариат «освещал и поддерживал самые реакционные устои», включая такие, как «многоженство, калым, насильственная выдача девушек». Это, мягко говоря, не соответствует действительности, что частично мы выше уже вкратце отметили.
О том, что полигамия — реальность многих общественных укладов, которая никакого отношения к понятию «цивилизован¬ности» не имеет, этнографы отмечали еще в XIX в. Например, М.Ковалевский тогда справедливо указывал на практику налож¬ничества в современной ему Европе, где полигамия выступала в виде института любовниц. Излишне, видимо, доказывать, что такая практика бытует в Европе и в наши дни, сопровождаясь, помимо всего, интенсивной эрозией правовых основ самого брака, прикрываемой эвфемизмом «гражданский брак».
У кавказских горцев полигамия (через институты наложниц и любовниц) бытовала задолго до внедрения шариата. У карачаево-балкарцев существовал институт любовниц (тос къатын), фиксируемый и в фольклоре. О том, что горские аристократы «грешат внебрачными связями со своими рабынями», отмечали многие источники. Шариат запрещает институт любовниц, на ликвидацию которого направлены известные суровые санкции против прелюбодеяния. Что же касается наложниц, то здесь шариат ввел ограничения, которые, в конечном счете, также вели к ликвидации этого института. Во-первых, шариат признал возмож¬ность наличия наложниц только в том в случае, если речь идет о невольницах, т.е. свободная женщина не могла быть наложницей. Кроме того, вводилась норма, что мусульманка не может быть обращена в рабыню. Тем самым на «исламской территории» — дар уль-ислам - сужалась социальная база наложничества. Конечно, преодоление этого явления было длительным процессом, но ведь и в странах христианского мира невольничество было упразднено лишь в 1860-е гг. (отмена рабства в США и крепостничества в России).
Во-вторых, в отношении наложницы шариат налагал на ее владельца юридические обязательства. М. Ковалевский, пишет, что шариат ликвидировал у горцев-мусульман практику владель¬ца распоряжаться с наложницей по своему усмотрению, например, отдавать ее в ссуду.
Известно кораническое разрешение иметь до четырех жен, которое и служит главным объектом «обличения» шариата. Но при этом упускается (нередко преднамеренно) из виду то, что такое разрешение обставлено трудно выполнимым условием - быть одинаково справедливыми к ним (Коран, 4:3), т.е. не только в равной мере любить их и уделять им личное внимание, но и материально их обеспечивать. Поэтому допускаемое шариатом многоженство было явлением редким не только у горцев Западного Кавказа, но и у народов с тысячелетней историей мусульманства. Иными словами, ограниченность многоженства, санкционированного Кораном, обуславливалась сложностью выполнения коранических же условий. Поэтому-то у всех мусульманских народов господствовал моногамный брак, что, как отмечали русские этнографы XIX века, можно обнаружить в подавляющей массе всего почти мусульманского мира, начиная от Индии и оканчивая африканским побережьем Средиземного моря».
Приведенные данные позволяют утверждать, что, по срав¬нению с адатом, шариат неизмеримо более упрочил правовой статус женщины, гарантируя ей права на личный выбор при выходе замуж, на частную собственность, на наследование имущества супруга и имущества родителей, на участие в судебном разбирательстве и др. Как видим, благодаря шариату, у горцев за женщи¬ной впервые закреплялись права субъекта гражданских отношений (имущественных, наследственных и т.д.). Несомненно, инерция адатных устоев была длительной, к тому же авторитет отца и матери был закреплен и в шариате, настаивающем на родитель¬ском благословении брачных уз.
В целом следует подчеркнуть, что поддержка женской части горского населения шариатских нововведений имела далеко идущие последствия. Как видим, духовенство во многом находило естественного союзника в лице женщины-матери, которой у горцев Северного Кавказа еще по адату принадлежали серьезные функции не только в воспитании детей, но и в качестве матери во внутрисемейной регуляции. Закрепление позиций женщины-матери шариатом (напомним знаменитое высказывание пророка «Рай находится под ногами матерей») было в то же время укреплением позиций духовенства. Имеются все основания утверждать, что взращивание женщиной-матерью своих детей в «прошариатском» духе играло важнейшую роль в утверждении шариата.
